1 полоса: Главные новости номера

Цветной разворот: Чемпионат мира : "Новейшая история борьбы за корону"

Проверь себя!

     Эрнесто ИНАРКИЕВ: "Прежних ошибок не повторил"    

     После окончания отборочного турнира в Томске его победитель Эрнесто ИНАРКИЕВ на несколько дней заехал в Москву. Зайдя в редакцию «ШН», Эрнесто ответил на вопросы о ходе турнира.   

  – Ты играл во всех Высших лигах, имевших отборочный статус к Суперфиналу?
     – Да, во всех трех. В Томске-2004 я поделил 2-6 места, причем в последнем туре сделал ничью с Коротылевым и по дополнительным показателям занял пятое место при выходящих трех. Причем «обычный» Бухгольц у меня был третий, и меня уже начали поздравлять все друзья, но оказалось, что считали по усеченному, а он у меня оказался только пятым.
Второй отбор сложился не очень удачно, но по характеру борьбы, считаю, я был близок к выходу. Я выиграл первые две партии, но вплоть до 6-го тура делал только ничьи, никак не мог выйти на «+3», а в седьмом проиграл черными Халифману и закончил соревнование на отметке «+1», а Халифман, как известно, турнир выиграл.
     – Получается, что до нынешнего турнира тебе каждый раз не хватало для выхода какой-то мелочи.
     – Ну, это шахматы…
     – Можно ли сказать, что на этот раз что-то принципиально изменилось в твоей турнирной стратегии?
     – Этому турниру присуще особенное напряжение, оно гораздо больше, чем в любом другом, даже очень сильном турнире. Это – квалификация, здесь идет очень жесткая борьба за несколько выходящих мест. Всё остальное явно уступает в ценности проблеме выхода. В этом году я подошел к игре более спокойным, все критические моменты прошел достаточно хладнокровно. Что в итоге и решило исход борьбы.
     – У тебя была какая-то психологическая подготовка перед Высшей лигой?
     – Главное, что я изменил в подготовке – сделал большую паузу, порядка двух месяцев не играл в шахматы. Я просто отдыхал, съездил на море с друзьями, набрался энергии, поэтому, когда началась настоящая борьба, сил у меня хватало.
     – Сначала отбор к Суперфиналу проходил в двух группах, а потом в одном турнире. Какой вариант лучше?
     – Думаю, оба варианты возможны, главное, чтобы Суперфинал был! Мы уже как-то привыкли к этому, а ведь он проводится всего третий год. Это по-настоящему серьезная цель для игроков. Нужно приехать на Лигу, занять высокое место и выйти в Суперфинал. Кроме спортивной составляющей, это еще и хорошие деньги. Спасибо за это РШФ, сейчас у каждого есть возможность проявить себя.
     – Ты по-прежнему занимаешься с М.И. Дворецким?
     – Да, он мой постоянный тренер, мы регулярно встречаемся и общаемся. Советы Марка Израилевича очень ценны.
     – Он давал рекомендации по подготовке к Томску-2006?
     – Безусловно.
     – Были какие-то критические моменты в турнире, когда твой выход висел на волоске? Или все шло ровно и по плану?
     – Честно говоря, весь турнир проходил в напряжении. Каждый день решался вопрос, кто сохраняет шансы на выход, а кто покидает лидирующую группу. Главная «неприятность» заключалась в том, что каждая партия в последних пяти турах по сути была решающей. Один-единственный проигрыш резко ухудшал ситуацию. Обычно в турнире важны только одна-две партии с главными конкурентами, здесь – нет. Могу отметить, пожалуй, партию с Хисматуллиным (Прим. ред. – эту партию с комментариями победителя см. в следующем номере «ШН»).
     – Да, она многим очень понравилась. Ты применил домашнюю заготовку?
     – Нет. Новинку, а главное, сам план игры придумал за доской. Точнее, даже во время прогулки по залу, пока противник думал.
     – Поясни для простых смертных, где была новинка.
     – 12.Rс1. Это концептуально новый ход, препятствующий упрощению позиции. После этого удалось создать напряжение и удержать инициативу.
     Если же говорить о психологически трудном моменте, то это был, пожалуй, 7-й тур (в меньшей степени 8-й). Я играл черными с Дреевым. Вспомнилось, что в прошлом чемпионате как раз в 7-м туре проиграл черными Халифману. С другой стороны, возникла очень интересная турнирная ситуация, когда трое игроков имели по «+3» и между собой уже переиграли. Получился, знаете, такой бой – «стенка на стенку», отрывающиеся против догоняющих. Я был единственным, кто устоял. Мы сыграли вничью, партия была довольно сложной, в дебюте пожертвовал пешку и всю партию владел инициативой, но решил, что ничья – нормальный результат. Это меня немного раскрепостило психологически, я почувствовал, что меня не могут обыграть, ведь Дрееву победа была очень нужна. Даже чувство опасности притупилось после той партии.
     – Потом был поединок с Малаховым…
     – Да, очень интересная партия. Я примерно таким и предполагал ее психологический рисунок. Это был лучший день для риска, потому что даже в случае поражения шансы попасть в Суперфинал сохранялись, просто в последний день пришлось бы играть на победу. А вот в случае победы у меня были большие шансы на первое место. Володя играл логично и активно, то есть вполне принципиально, но не почувствовал момент, когда позиция стала ухудшаться и стоило где-то перейти к защитительным действиям. Вместо этого он вскрыл игру, и это оказалось настоящим харакири. Правда, у меня было меньше времени, и пришлось играть в достаточно жестком режиме, поэтому я доволен, что удалось провести партию на одном дыхании, не упустив инициативу.
     – Было ли заметно, что игроки нервничают и боятся упустить то, что удалось завоевать?
     – Разумеется, напряжение было дикое. К тому же и турнир очень сильный – с первого тура встречаешься с людьми, которые сами не проигрывают.
     – Хорошая фраза…
     – Легко ничего не давалось, и так с первого до последнего тура. Если отвлечься от себя: в последнем туре в группе «+2» четыре партии из пяти закончились результативно, и это говорит о многом, в том числе и о напряжении.
     – Кстати, как ты относишься к «софийской» идее запрета на ничейные переговоры?
     – Считаю, что для шахмат необходимо придумать способ делать игру по-настоящему зрелищной! У нас же многие партии заканчиваются в момент, когда еще играть и играть.
     С другой стороны, ничья может быть закономерным результатом не только по позиции на доске. Игроку трудно заставить себя рисковать в ситуации, когда ничьей хватает для решения турнирных проблем. Мы профессионалы: зарабатываем деньги, боремся за титулы, и ничья – один из элементов достижения цели.
     – Итоги турнира в Томске оказались для тебя в чем-то неожиданными?
     – Удивило то, что многие рейтинг-фавориты играли неудачно, говоря откровенно, все до одного. Так уж получилось. Объективно был близок к успеху Малахов, но у него неудачно сложилась концовка. Как мне кажется, главная особенность этого турнира в том, что разница в уровне игроков оказалось не очень большой. Наверное, первые 25 человек могли претендовать на первую семерку в совершенно произвольном порядке. И поэтому тот факт, что кто-то вышел, а кто-то нет – вопрос конкретного дня и конкретного турнира. В другом турнире мог оказаться совсем иной расклад.
     – Я заметил, что из четырех выигранных тобою партий три были «черными».
     – Да, причем все на 1.е4 е5: обычная Испанка, «кривая» Испанка и Итальянка. В прошлом году проигрывал в основном после 1.e4, поэтому пришлось поработать в этом направлении.
     – Прибавил что-нибудь?
     – Да, порядка 16-18 пунктов. Но рейтинг – всего лишь цифры...
     – Мы обратили внимание, что в Томске победила молодость. Самым старшим из «отобравшихся» был Григорьянц (1983 г.р.).
     – Но восьмым все-таки был Наер, который набрал столько же очков и уступил по Бухгольцу, хотя, если подходить строго, вы правы. Но если посмотреть на каждого квалифицировавшегося игрока в отдельности, окажется, что ничего неожиданного в их результате нет, практически все – гроссмейстеры в районе 2600, сильные и опытные шахматисты. Да и называть, скажем, Наера или Малахова, ветеранами – глупо, они находятся в расцвете. Просто в этом турнире не сложилось.
     Что до меня, то в отличие от предыдущих таких турниров, я уже четко представлял, что меня ожидает, в какой момент начнутся решающие партии и т. д. Скажем, соглашаясь на ничью с Коротылевым в том же Томске два года назад, я элементарно не знал, что уступаю ему по коэффициенту.
     – А он знал?
     – Да, он знал.
     – Почему же ты не знал?
     – Там было не очень понятно по таблице, как подсчитать усеченный Бухгольц, ведь в последнем туре все меняется: кто-то уже закончил, а кто-то не сыграл. Надо было в какой-то момент просто выйти и посчитать. Я же решил, что буду играть в шахматы, а там как получится. Получилось, что сыграл в лотерею, но ведь это совершенно непрофессионально. Сегодня я уже был готов к таким вещам, знал, как надо себя вести. Думаю, что и другие «молодые» тоже понимали, что их ждет, знали, как построить стратегию. А первые турниры выигрывали более опытные – они-то уже знали, что происходит.
     – Что думаешь про выход Яна Непомнящего? Он самый юный и у него самый низкий рейтинг из всех прошедших отбор.
     – В Суперфинал случайно не выходят. Ян – яркий, талантливый игрок. Для меня его успех не был большой неожиданностью, хотя я, конечно, не назвал бы его среди главных претендентов на выход перед началом турнира. Просто одно из свойств молодых игроков – они могут какой-то участок турнира провести на очень высоком уровне, а какой-то гораздо ниже. Не хватает опыта и поэтому стабильности. Ян «взорвался» как раз в конце, он выиграл последние три партии, что и позволило ему квалифицироваться.
     – Ты ожидал, что сможешь единолично победить? Ставил такую цель?
     – В последнее время, а точнее, именно в этом году я стал задумываться о том, что пора научиться выигрывать такие соревнования, но специфика швейцарок такова, что трудно жестко нацеливаться на первое место. На юниорских первенствах такое возможно, там это чаще всего и происходит. В целом же нужно стремиться показать определенный уровень. В данном турнире этот уровень соответствовал попаданию в первую семерку, а уж какое место ты займешь в этой семерке – в большей степени вопрос фарта. Всегда может найтись игрок, который находится в отличной форме и выигрывает все подряд. Что можно поделать: ты играешь хорошо, но он еще лучше. Поэтому рассчитывать на первое место в таких турнирах трудно.
     – Какая партия для тебя была наиболее запомнившейся?
     – Со спортивной точки зрения – поединок с Малаховым. Во-первых, я обеспечил себе выход в Суперфинал, немного оторвался от преследователей и, что немаловажно, автоматически получал белый цвет в последней партии. Маловероятно, что я бы проиграл, то есть дележ первого места уже обеспечен.
     – Не «полезут»?
     – Я был в хорошей форме, и белыми смотрелся явно предпочтительнее. (Не собирался «отстаиваться», был готов играть. Просто белыми легче контролировать события.) Это был важный момент со спортивной точки зрения: я почувствовал, что турнир завершается.
     Но если исходить из напряжения в самой игре, то пожалуй, ключевой была все-таки партия с Хисматуллиным. Денис хорошо играл этот турнир, он одержал много важных побед. Причем играл очень интересно, энергично, достаточно зрело, и наша встреча оказалась очень напряженной, борьба шла до последнего момента.
     – Мне казалось, что ты имел перевес с самого дебюта.
     – Верно, но позиция требовала очень четких действий. Каждый ход был ключевым. У меня бывали партии, где не удавалось реализовать преимущество, а в этой партии его удалось довести до победы.
     – Борьба в турнире не мешала дружескому общению с коллегами?
     – Многих игроков я знаю очень давно, они мои друзья. Это Денис Хисматуллин, Артем Тимофеев, Дима Бочаров, Сергей Григорьянц... С молодыми я в хороших отношениях: с Женей Томашевским, Яном Непомнящим. Когда же еще общаться, как не на турнирах?
     – До Суперфинала где-нибудь выступишь?
     – Сыграю в командном чемпионате Европы за «Томск-400». Надо защищать титул чемпиона Европы, который мы завоевали в прошлом году. Других турниров пока не планирую. Надо набраться сил, все-таки Высшая лига отняла очень много энергии.

Расспрашивал
Андрей ПАНЕЯХ