ПОЧТИ НИКОГДА
НЕ БЫВАЕТ ЛЕГКО

     Гроссмейстер Евгений Бареев до недавнего времени прочно входил в число 10-ти сильнейших шахматистов планеты. В свое время занимал в мировом рейтинг-листе ФИДЕ четвертую позицию. Человек с железной волей – словно не было перед тем череды неудач, он мощным рывком на финише выиграл поначалу также не безоблачно складывавшийся чемпионат России в Казани. А на командном чемпионате мира в Беэр-Шеве Бареев внес огромный вклад в общую победу, добившись лучшего результата как на своей доске, так и среди всех россиян – 5,5 из 6!
     С апреля нынешнего года Евгений Ильгизович является председателем Детско-юношеской комиссии РШФ. Я не стал спрашивать его, трудно ли совмещать профессиональную игру на таком уровне и столь ответственную работу –  ведь ответ, на мой взгляд, очевиден!
     Итак, Евгений Бареев рассказывает о командном чемпионате мира, о своем видении ситуации в российских шахматах, перспективах их развития...

     – Поздравляю с успешным выступлением в чемпионате!
     – Спасибо.
     – Какой у вас текущий рейтинг? Не вернулись ли вы в 2700?
     – Дело в том, что сейчас предстоит (иронично) Кубок кубков, или Кубок чемпионов, в Ханты-Мансийске, и лишь после того, как закончится этот турнир, можно будет считать промежуточный рейтинг. Станет ясным, могу я вернуться в 2700 или не могу.
     Впрочем, это не представляется таким уж важным. Нижняя граница первой десятки сейчас поднялась до 2720-2725. Быть ли 11-м или 19-м – большого значения не имеет, а в десятку я уж точно не вернусь, потому что на протяжении последних пяти турниров играл неудачно, все время понижал коэффициент. За пару успешных выступлений невозможно вернуть утраченные позиции.
     – Возвращаясь к чемпионату мира: как вы считаете, нормальна ли ситуация, когда последний матч приходится выигрывать «по заказу»? Можно ли это объяснить просто невезением, или есть какие-то объективные причины?
     – Как всегда, произошло наложение нескольких факторов – с командой России по-другому не бывает.
     Во-первых: если вспомнить историю, то «чисто» побеждать (причем в любых соревнованиях) нам удавалось очень-очень редко. Лишь Олимпиады 1992 года в Маниле и 1996-го в Ереване мы выиграли без проблем – тогда в какой-то сумасшедшей форме находился Каспаров, да и Крамник, который только-только начинал свой путь наверх, тоже был еще свежим, набирая почти 100% очков. Все победы, которых мы добились после этого, доставались нам с огромным трудом. В памяти людей остается: Россия – чемпион мира 1997 года, Россия – победитель Олимпиады в Элисте-98... А то, что в одном турнире нам надо было выигрывать 4:0 в последнем туре у женской команды Грузии (Чибурданидзе, Иоселиани...), в другом побеждать Голландию 3,5:0,5 – это забывается. Тут произошло то же самое – через много лет сотрется в памяти, как пришла эта победа... Я к тому, что почти никогда не бывает легко. Всегда есть какие-то трудности, напряжение, приходится совершать маленький подвиг... В этом году все зависело только от нас, ни от кого больше – встретились лицом к лицу с конкурентами и выиграли.
     А то, что, показав по сути достаточно сильный командный результат, мы отставали от Китая на 2,5 очка – это, конечно, совершенно ненормально. Но объяснимо. Сначала все недооценивали китайцев – с ними играли как с обычной рядовой командой. Шли на борьбу – это означает, что можно как выиграть, так и проиграть... В то же время против команды России играли очень сдержанно (так же, впрочем, как и против Украины и других сильнейших сборных). Немножко другое отношение к соперникам, немножко больше «респекта» – и, соответственно, за счет того, что внимателен, всегда набираешь чуть-чуть больше очков. С Китаем же играли раскованно, позволяли тем действовать в свойственной им манере, и китайцы свои шансы использовали.
     В последнее время они, конечно, сделали резкий скачок (это все признают) в постановке дебюта. Если раньше китайцы «грязно» ставили партию с самого начала, то сейчас они (особенно лучшие игроки) хорошо знают теорию и стараются начать борьбу с нормальной позиции. Да, у них по-прежнему случаются шероховатости, но за счет своей верткости, китайской изощренности они просто «выносили под ноль» слабые команды, хотя позиции к этому часто и не располагали.
     – Например, Новиков зевнул пешку Жанг Жонгу...
     – Ну, Новиков – уже пожилой человек и должен был зевнуть.
     – Кстати, не знаете, почему в сборной США собрался такой странный состав? Ни Накамуры, ни Камского...
     – Все очень просто – денег мало платят, поэтому и собрались одни «пенсионеры». Профессионалам же нужно кормить семью или, может быть, готовиться к предстоящему Кубку мира. И так просто не заставишь их лететь через океан.
     – А есть ли шансы, что когда-нибудь Владимир Крамник сыграет за нашу сборную? Располагаете ли вы информацией на этот счет?
     – Я располагаю следующей информацией: он дал согласие сыграть на Олимпиаде, которая состоится в мае будущего года в Турине. На сегодняшний момент состав команды более-менее определен: в ней те, кто хорошо сыграл на Олимпиаде, плюс Крамник. Сейчас еще будет сильный чемпионат России, и если там победит кто-то из молодых, типа Тимофеева или Мотылева, то, возможно, тоже присоединится к сборной.
     – Не могу не задать следующий, может быть, неприятный вопрос: как объяснить результат России в Гетеборге?
     – Команда не играла. Ее не было как таковой. Команда – это когда кто-то, если не ладятся дела, берет на себя бремя лидерства и вытаскивает матчи. На чемпионате мира в Беэр-Шеве первые три тура команду тащили Свидлер и Морозевич. Затем, в середине, все встали – я выигрывал решающие партии, вытаскивал каждый матч. А в конце турнира, когда вновь встал Свидлер, включились Морозевич и Грищук.
     В Гетеборге же лишь в начале как-то играли мы со Свидлером, через раз. С середины турнира Свидлер встал, я встал – всё, больше играть было некому. Мало того, стали в решающих матчах «валиться» парами. Уже в конце турнира включились Дреев со Свидлером, но поздно – все было потеряно. Провалы у членов команды были серьезные, а вот «паровозов» не было. В командных соревнованиях есть своя специфика.
     – А не может быть причина в том, что некоторые игроки, например, Мотылев, просто переиграли непосредственно перед чемпионатом?
     – Я говорю о причинах того, почему команда не сыграла в целом. Каждое отдельное звено – это уже другой вопрос. Да, Тимофеев мог бы выступить лучше на своей доске, как и Мотылев, и так далее. А может быть, вся команда играла бы, и они бы заиграли тоже. Может быть, Мотылеву в такой ситуации присутствие Китая, напротив, помогло бы, он был бы «наигранным». Но так сложились обстоятельства, что его поездка сыграла негативную роль. Усталость, акклиматизация...
     А вообще причин было, конечно, много: там недоработали, там недосмотрели, там ошибку допустили... Например, мы почти никогда не могли угадать состав противников. А к чему это приводит? Обычно каждого игрока выводят на наиболее удобного для него соперника. Здесь же ситуация все время получалась обратной. Множество подобных нюансов, мелочей и сложилось в один результат.
     Добавлю, что лично мне с какого-то момента было уже тяжело играть за 9 или 8, или 5-е места – если привык играть за первое. С определенного момента мотивации не было никакой.
     – Но ведь 3 место и 14-е – это разница?
     – Какая? Это для обывателя, для читателя есть разница. Для меня разницы нет абсолютно никакой. Потому что в большинстве соревнований, в которых я выступал за российскую или советскую команду, мы выигрывали. И, например, когда мы заняли третье место на чемпионате мира 1993 года, это был такой неуспех, такая катастрофа, хуже которой много лет не было. И 14-е место для меня не отличается от того третьего, уверяю.
     – Вопрос к вам как к председателю Детско-юношеской комиссии РШФ. Есть ли, по-вашему, молодые игроки, которые вскоре смогут стабильно войти в состав сборной России?
     – Войти в состав сборной-то нетрудно...
     – Хорошо – не просто войти, а стать «забойщиками», как в свое время Крамник или Морозевич.
     – Вот это более правильно. Я бы разделил эти два понятия: просто участник сборной и шахматист, который в трудную минуту возьмет на себя лидерство и будет, как Морозевич или Свидлер, «вытягивать» команду. Попасть в сборную России в целом несложно, и с каждым годом будет все проще и проще. А вот стать «забойщиком»... Прикрыть первую доску, выигрывать на ней и не проигрывать, как Свидлер, или же выигрывать по четыре партии черным цветом, причем в самых ответственных матчах, как Морозевич... Здесь у меня есть, к сожалению, очень большие сомнения. Как есть и сомнения в том, что в ближайшее время наша женская команда будет способна на равных конкурировать с Китаем. Мне кажется, все-таки в шахматах у нас произошел небольшой сбой.
     На сегодняшний день, чтобы успешно играть в командных соревнованиях, нужно одно из двух условий. Лучше, конечно, оба сразу, но хотя бы одно из них. Или команда должна быть ровной, пусть достаточно средней (пример – Китай) – тогда она в отдельно взятом турнире будет действовать мощно и сильно. Или же в команде должны быть яркие лидеры, способные «вытащить» ее в трудную минуту – так, как Свидлер и Морозевич это сделали, когда стало ясно, что не в форме Дреев и Рублевский.
     Говоря о перспективах: максимум, чего мы можем добиться – это пойти по китайскому пути. Если мы сейчас сформируем новую команду из молодых игроков (допустим, из Мотылева, Тимофеева, Малахова), то я не вижу в ней потенциала ни для того, чтобы кто-то из них мощно «рубил», ни для того, чтобы они все дружно, в командном ритме, работали. Второй путь возможен, но для этого нужно «смазать машину» – надо как-то сплотить ребят, дать поиграть вместе, одним словом, сделать из них КОМАНДУ.
     Есть еще Яковенко, но тоже не факт, что он сразу начнет все выигрывать. Потому что на клубном чемпионате Европы он с блеском выиграл одну, другую партию, а затем в какой-то момент вдруг «рассыпался» против Миши Красенкова. В общем, есть вещи, вызывающие определенные сомнения, что все – например, тот же Митя – сразу начнут успешно играть. Нужно время.
     В принципе, я не думаю, что ситуация такая уж безнадежная. Наша команда, конечно, всегда должна бороться за самые лучшие места, а не за 14-е. Но не вижу у нас такого состояния и такого класса, чтобы приезжать и побеждать в каждом турнире. Считаю, что если одно из трех важных соревнований будем выигрывать – будет вполне неплохой результат.
     – Вы хотите сказать, что время доминации уже прошло и надо просто с этим смириться?
     – Да, надо смириться с этим. Мы сейчас – просто одна из самых сильных команд, и для победы в командном соревновании нужно сделать очень многое. Время, когда мы побеждали «с кондачка» – приехали и выиграли – ушло в прошлое. Нужна целенаправленная серьезная работа по подготовке сборной к важнейшим мероприятиям. Выигрывать можно, но для этого нужно перестроиться.
     – То есть наступил новый этап?
     – Собственно, такой этап наступает для любой сборной в любом виде спорта, когда происходит выравнивание уровня команд. Сейчас это произошло в шахматах – на выигрыш имеет шансы уже не несколько сборных, как раньше, а много. Возьмем ту же Украину: звездная по составу команда, с именами. Есть и опытные игроки, и талантливейшая молодежь. Один раз они действительно «выстрелили». Но для того, чтобы сделать машину работающей постоянно, где-то недоработали. В итоге два следующих после Олимпиады турнира они с большим треском провалили. Так что и перед Украиной, и перед Россией, и перед любой другой сборной стоят примерно одинаковые задачи. В командных соревнованиях на первый план выходят не индивидуальные, а именно командные факторы.
     В ближайший год я бы хотел поиграть – и за сборную, и сам. Но надеюсь, что затем смогу сосредоточиться как раз на подготовке юных шахматистов.

Беседовал
Андрей ДЕВЯТКИН

Продолжение
в следующем номере